Лето 2025 года началось, как и многие другие, — с отпусков, биржевых ожиданий и медленного возвращения деловой активности. Но за кулисами мировой экономики набиралась сила угроза, способная перевернуть глобальные торговые потоки. Она пришла из Вашингтона, в лице 45-го президента США, Дональда Трампа, который, несмотря на неоднозначную репутацию, вновь оказался в центре внимания. 12 июля 2025 года он выступил с громким заявлением: с 1 августа вступают в силу 30-процентные пошлины на товары из Европейского союза и Мексики. Причиной, по словам Трампа, стали “деструктивные и несправедливые торговые практики, наносящие ущерб американскому рабочему классу”. Объявление прозвучало на фоне замедления темпов роста экономики США и приближения выборов. Однако это было лишь началом. Почти сразу после выступления началась цепная реакция. Европейская комиссия созвала экстренное заседание. Торговый комиссар ЕС Марош Шефчович заявил, что меры США “фактически уничтожают” трансатлантическую торговлю объёмом €4,4 млрд в день. Германия и Франция осудили действия Вашингтона, а итальянский премьер сравнил их с “экономическим шантажом”. Инвесторы нервно отреагировали: индексы промышленного сектора в Европе пошли вниз, особенно в автопроме и металлургии. Но ещё более остро отреагировал сырьевой рынок — особенно нефть и уран. Всё дело в утечке информации: группа американских сенаторов предложила установить 500-процентные пошлины на страны, импортирующие российскую нефть. Это включало и Индию, и Турцию, и отчасти Китай — крупнейших импортеров российских ресурсов. Спустя три дня после анонса в прессу просочились детали: Трамп лично разослал письма руководителям стран G20 с предупреждениями. “Или вы пересмотрите свою торговлю, или мы поднимем тарифы ещё выше”, — цитировался один из абзацев в утечке, опубликованной Meduza. Но важная деталь — введение ряда пошлин было отложено до августа, чтобы “не вызывать паники на рынках”. В это время в Мексике и Канаде начались протесты. Канадский парламент обвинил США в “недопустимом вмешательстве в суверенную экономику союзников”, а мексиканская промышленная палата заявила, что новые тарифы угрожают до 300 000 рабочих мест. Американские юристы, в свою очередь, пошли в суд. Группа компаний оспорила действия Трампа, ссылаясь на превышение полномочий по закону IEEPA. Решение суда стало поворотным моментом: часть тарифов были признаны неконституционными, особенно те, что вводились без одобрения Конгресса. Тем временем Европа готовила ответ. Еврокомиссия разрабатывала “антитарифные пакеты” — от зеркальных пошлин до ограничений на американские сервисы и ПО. Появились слухи о закрытии для США части доступа к европейским биржам и исследовательским центрам. Урсула фон дер Ляйен в своём выступлении в Брюсселе подчеркнула: “Мы готовы к диалогу, но не к диктату”. Лето 2025 стало точкой невозврата. Мир начал медленно двигаться в сторону фрагментации, где торговля больше зависела от геополитики, чем от рыночной логики. А компании, от малого бизнеса до транснациональных корпораций, оказались перед выбором — адаптироваться или исчезнуть.