Когда Сара встала утром 10 июля, её телефон уже пестрел уведомлениями. «Суд дал зелёный свет Трампу», — заголовки новостей сливались в одно. Она — сотрудница Агентства по охране окружающей среды, работала там 14 лет, пережила двух президентов и одну пандемию. Но сегодня — совсем другой день. У дверей офиса коллеги говорили шёпотом. Официального сообщения ещё не было, но все понимали: пришёл конец привычному порядку. Правительство решило: тысячи будут уволены. Без права на протест. Без объяснений. В обед они собрались в комнате отдыха. Даже Джерри, пенсионер в душе, не шутил. Обсуждали, кто уйдёт первым, кто — позже. Только Хосе сказал: «Я ведь ипотеку только в прошлом месяце взял…» После обеда Сара вошла в систему — её доступ уже был ограничен. Внутренняя почта прислала письмо: «Вас уведомляют, что ваша должность может быть упразднена в ближайшие 30 дней». Ни «спасибо», ни «жаль». Вечером она сидела дома, держа на коленях дочь. Новости гремели о «реформе» и «необходимости». Но Сара знала: они стали статистикой в большом плане, где слово «эффективность» значит «люди — балласт». На следующее утро она проснулась раньше будильника. Сегодня — её последний рабочий день. Она надела своё лучшее пальто. Не потому, что верила в чудо, а потому что хотела уйти достойно. В здании офиса было тихо. Как перед бурей. Она оставила на столе записку: «Мы делали это для людей. Не забывайте». И ушла. На улице капал мелкий дождь. Сара остановилась у остановки, глядя, как за ней закрываются двери ведомства. И впервые за много лет почувствовала неуверенность — и тихий гнев.