На юге США, во влажной и знойной атмосфере Флориды, началась операция, которую одни называли 'временной мерой', а другие — новой эрой во внутренней политике страны. Когда автобус с морскими пехотинцами прибыл к логистическому центру ICE, никто из солдат не знал, к чему готовиться. Среди них был лейтенант Джек Риверс — молодой офицер, служивший на Ближнем Востоке, теперь поставленный в странную и тревожную ситуацию внутри своей страны. Задачи были ясны: учет оборудования, охрана складов, обеспечение административной поддержки. И всё же, каждый вечер, проходя вдоль высоких заборов центра, Джек чувствовал на себе взгляды — не враждебные, но полные страха и непонимания. По ту сторону находились семьи, матери с детьми, просители убежища, сбежавшие от насилия. У Джекa в голове не укладывалось: как могло так случиться, что его боевой опыт теперь применим здесь, в окружении гражданских? Его сомнения разделяла и сержант Лиза Мартинес — дочь иммигрантов, теперь в форме, охраняющая тех, кто напоминал ей родных. Вместе они вели беседы по вечерам, обсуждая, где заканчивается долг и начинается совесть. Слухи в лагере множились: якобы планируется расширение миссии, новые прибывающие части, усиление контроля. Горожане выходили на протесты, в то время как официальные лица уверяли — 'всё в рамках закона'. Но закон — вещь гибкая, особенно когда речь идёт о балансе между безопасностью и гуманизмом. Однажды, в разгар смены, Джек получил записку — на испанском, аккуратно свернутую и спрятанную среди ящиков. Внутри — просьба о помощи: беременная женщина боялась, что её депортируют. Джек показал записку Лизе. Они не знали, что делать. Официально они не имели права вмешиваться. Но в ту ночь Лиза пошла к своему старшему офицеру и добилась встречи с адвокатом, что находился поблизости. Женщину не депортировали. Вскоре её перевели в безопасное место. Эта история не вошла в рапорты. Но в сердце Джека остался след — не от боя, не от выстрела. От чувства, что даже в строгих границах приказов всегда остаётся пространство для человечности.