Никита стоял на крыше полурассевшегося дома в Харькове, вглядываясь в линию горизонта. Грохот отдалённых взрывов уже не вызывал страха — лишь напряжённое ожидание. Он держал в руках старенький планшет, подключённый к армейскому дрону. Аппарат кружил где-то над вражеской колонной, и Никита ждал сигнала для запуска ракет. Всё это стало его рутиной. Неделю назад он ещё отправлял голосовое сообщение дочери, в котором рассказывал про новое укрытие, где теперь дежурит. Он не говорил ей о погибшем товарище, не упоминал о том, как две ракеты задели школу в соседнем районе. Только светлая ложь — чтобы она не плакала. В ту ночь, когда начались массированные авиаудары, Никита впервые увидел, как небо превращается в сетку из трассирующих линий и взрывов. Они не успели предупредить всех жителей, и к утру под завалами оказалась целая семья — мать, отец, двое детей. Солдаты молча разбирали обломки. Никто не говорил, но в глазах читалась ярость. Позже он услышал выступление Зеленского, в котором тот требовал от союзников быстрее предоставить системы ПВО. Никита знал, что каждая минута может стоить жизни. Но он также знал: их не сломать. Люди приносили в часть хлеб, дети рисовали флаги, бабушки плели маскировочные сети. На третий день пришёл новый приказ — удержать южную линию любой ценой. Никита не сомневался: они удержат. Потому что это его земля. Потому что в той школе, что пострадала, учится его дочь. И потому что впереди — только свобода. Он запустил дрон в режим атаки и набрал в планшете короткое сообщение: «Жив. Люблю. Защищаю». Отправил. И пошёл на позицию.